Более 246 миллионов детей и подростков во всем мире ежегодно сталкиваются с насилием, травлей и кибербуллингом в школе и за ее пределами, что часто приводит к далеко идущим негативным последствиям для их физического и психического здоровья.
Низкая самооценка, ухудшение успеваемости, депрессия, тревожность, злоупотребление психоактивными веществами, рискованное поведение, посттравматические стрессовые расстройства – вот далеко не полный список того, к чему приводят насилие и травля. Их жертвами чаще становятся дети и подростки с особенностями развития, с инвалидностью, а также те, кто воспринимаются как не соответствующие расхожим представлениям о бинарной гендерной идентичности и традиционной сексуальной ориентации. Во многих случаях насилие, травля и кибербуллинг коренятся в гендерных стереотипах и подкрепляются пагубными социальными нормами.
По данным опроса, проведенного в 2021 г. ВЦИОМ, почти каждый пятый (18%) россиянин в течение своей жизни становился жертвой травли, а 16% были свидетелями травли в отношении знакомых, близких или родственников. При этом 38% опрошенных сталкивались с травлей во время учебы в школе, а еще 13% — в техникуме, колледже или вузе.
О том, что может сделать школа, чтобы не допустить насилие и травлю, и как правильно вести себя взрослым и детям в конфликтных ситуациях, поговорили участники круглого стола «Школьная травля и поведение взрослых: две стороны одной медали», который состоялся 25 января 2022г.
Круглый стол организовали Рыбаков Фонд, благотворительная организация «Журавлик», фонд «Шалаш», ИИТО ЮНЕСКО и VK. Журналист, автор книги «Другая школа» и YouTube-канала «Нормальные люди» Александр Мурашёв представил фрагменты из своего фильма «Я встретил тех, кто меня травил» и побеседовал с ведущими российскими экспертами, психологами, педагогами, представителями медиа, социальных сетей общественных организаций, занимающихся или освещающих проблемы насилия и травли.
Среди участников круглого стола были: академик Российской академии образования, заслуженный профессор МГУ им. Ломоносова Александр Асмолов, руководитель социальных проектов Mail.Ru Group Александра Бабкина, президент Рыбаков Фонда Екатерина Рыбакова, руководители фондов «Шалаш» и «Журавлик» Лилия Брайнис и Ольга Журавская, советник ЮНЕСКО Тигран Епоян, главный редактор «Мела» Надя Папудогло, основатель Института неформального образования и директор школы «Апельсин» — педагог Дима Зицер, научный сотрудник Института образования НИУ ВШЭ Александра Бочавер, руководитель проекта «Школа поддержки», участник программы «Учитель для России» Сания Биккина и многие другие.
«Травля — это приведение разных групп к правилам тоталитарной игры. … если торжество незначительности является ценностной установкой общества, если в обществе есть установка на уничтожение разнообразия, то мы будем иметь дело с феноменологией травли, буллинга, — можно называть это явление как угодно. Поэтому травля в школе в разные времена, в разные исторические периоды — это отражение травли, которая становится социально-ценностной установкой общества. Общество, уничтожающее разнообразие, будет практиковать самые разные виды травли.
Я всегда говорю, что если мы не изменим ценностные ориентиры, не перейдем к обсуждению конфликта как ключевого механизма развития систем, к взаимопомощи, которая поддерживает нормы разнообразия, то ничего не получится. Поэтому, анализируя феноменологию буллинга, надо четко понимать: ничего глобально не изменится, если не будут созданы установки толерантного поведения».
Александр Асмолов
Буллинг — это сумасшедшее упрощение. Упрощение отношений. Чёрно-белый мир, где есть хорошие и плохие, есть правильные и нет, есть ситуация, в которой я могу повести себя только одним образом. Поэтому лекарство номер один — усложнение. Лекарство номер два: мне кажется, что педагог должен разговаривать с детьми не о том, в чем мы похожи, а о том, чем мы отличаемся. История про единый порыв и общее единение — это начало буллинга.
Мы прекрасны вместе в своем разнообразии, в своих фишках. Чем более мы разнообразны, тем нам круче. Следовательно, на тренингах надо говорить не о том, что я могу дать коллективу, а о том, что мы — живые люди. И о том, что мне делать, например, если какая-то Сашина особенность меня задевает. Тогда у нас появятся инструменты для работы с ситуацией, много вариантов. Такой подход работает на 100%.
Дима Зицер
Проблема травли и кибербуллинга – это проблема взрослых. Все идет от того, как общаются взрослые. И никак по-другому не будут общаться дети, пока так общаются взрослые. Переживание опыта насилия никого не делает крепче или лучше.
Александра Бабкина, VK
Если в обществе и в семье насилие считается нормальным явлением и средством самоутверждения, то школе очень сложно противостоять ему. Тем не менее, для решения проблемы можно и нужно сделать три шага. Первый шаг — признать проблему и принять политику нулевой терпимости к насилию и травле. Второй шаг – проинформировать об этой политике всех работников школы, всех учеников и их родителей. Каждый учитель должен знать о своей ответственности за недопущение и немедленное вмешательство для прекращения насилия и травли и оказания помощи участникам конфликта. В школе должны быть доверенные учителя и механизмы сообщения о случаях насилия и травли. Третий шаг – правила поведения учеников должны приниматься самими учениками. И последнее: если у зачинщиков травли нет сторонников и зрителей, они, как правило, прекращают травлю. Каждый может поддержать жертву эмоционально, заступиться, не оставлять наедине с обидчиком, сообщить взрослым.
Тигран Епоян, ИИТО ЮНЕСКО
Нет причины в ребенке, в человеке, чтобы его травили. Травля – это проблема не только детской группы, но и взрослых. Травля возникает из неумения общаться, выстраивать отношения. Это задача взрослых — научить ребенка вести себя по-другому. Дети учатся не на словах взрослых, а воспроизводя их действия. Нет врожденного умения общаться на равных. Если ребенок рос в авторитарной семье или пришел в авторитарную среду, школу, то его надо научить общаться на равных.
Лилия Брайнис, «Шалаш»
Ключевой момент в школьной травле — это очень сильный страх, животный страх быть исключенным. Это, кстати, одна из причин, почему бездействуют свидетели травли. Учителя очень боятся таких ситуаций, потому что их приходится «распаковывать», признавать, что в школе это есть. А ведь после этого могут сказать, что они плохие учителя. Важно менять фокус – хвалить учителя, если он заметил буллинг, помог детям, признал травлю. Нам надо просто научиться с этим работать, а не устраивать «публичные казни», как часто сейчас происходит. Нам надо остановить наш страх, надо признать: травля случается, дети совершают ошибки, взрослые совершают ошибки — да все совершают. Все мы совершаем ошибки. Давайте увидим буллинг и спокойно подумаем, как помочь — и жертве, и агрессору.
Сания Биккина, «Учитель для России»
Эта история [травли] не оставляет нас, когда мы выпускаемся из школы, но тянется за нами как шлейф боли, вины, стыда, печали, страха и других переживаний. Роли, которые распределяются в школьной группе, – роль жертвы или агрессора, или свидетеля – закрепляются, если не купируются взрослыми. И тогда люди, выходя из школы, ждут их в вузе, на работе и часто сталкиваются с этим. И это касается не только жертвы, но всех участников.
Александра Бочавер, НИУ ВШЭ
Запись прошедшего в прямом эфире круглого стола можно посмотреть на YouTube-канале Рыбаков Фонда.
Узнать подробнее о деятельности и ресурсах ЮНЕСКО по противодействию насилию, буллингу и кибербуллингу можно в разделе «Насилие и запугивание со стороны сверстников в школе» и на тематической странице ИИТО ЮНЕСКО «Противодействие насилию в школе, травле и кибербуллингу».